Саша готовился к худшему: он понимал, что теперь, после всего случившегося, его не будут пытаться опускать. Скорее всего просто прирежут, вероятно, ночью, когда все спят.

Однако этого почему-то не произошло: что-то у них разладилось. И спустя несколько дней выяснил – что именно.

Один из недавних врагов, лежавший после драки в хозблоке тут же, «стремящийся» (мужик в авторитете, не блатной, но желающий таковым стать), почувствовав к недавнему противнику невольное уважение, рассказал: уже после того как он, Солоник, окровавленный, потерял сознание, блатные не посмели к нему подойти – думали, он прикидывается, и первый, кто занесет над ним заточку, немедленно поплатится жизнью. А потом, как водится, с запозданием, прибежали контролеры, кум, начальник отряда. Дело, естественно, дошло и до «хозяина», и до блатного синклита, который в свое время и определил Корзубого «смотрящим».

И если со стороны начальника отряда санкций против зачинщиков инцидента не последовало, то блатной мир проявил несомненную принципиальность: на первом же сходняке Корзубого со «смотрящих» убрали.

– Офоршмачился Корзубый, – глядя на этого невысокого жилистого человека, едва не отправившего его на тот свет, продолжал «стремящийся». – Получается, что вся кодла одного зяблика не то что завалить – отпетушить не смогла. Они – «синие», зону держат, а ты – мусор, хотя и бывший… Да еще по «мохнатке» сюда залетел. Получилось, что не они тебя опустили, а ты – их. Так что лечись спокойно – пока паханы нового «смотрящего» не определят, тебя трогать не будут.

Было очевидно – из этой истории он вышел победителем. Впрочем, радоваться было рано: блатные, которые держат почти на всех зонах масть, рано или поздно завалят его – вопрос лишь во времени. Это был как раз тот случай, когда победитель не получает ничего…

Спустя два месяца, когда Солоник, окончательно оклемавшись, выписался в отряд и вошел в зону, он понял, что не ошибся: местное начальство решило перевести его в другое ИТУ, в Ульяновскую «восьмерку». Несомненно, это было выгодно и «хозяину», который не хотел грядущих неприятностей во вверенном ему исправительно-трудовом учреждении и, как следствие, высоких проверяющих комиссий из ГУИТУ, и новому «смотрящему», который совершенно не желал офоршмачиться так же, как и его предшественник. Редкий случай, но интересы непримиримых врагов – мусоров и блатных – полностью совпали.

Впрочем, приговоренному от этого было не легче. Скорей – наоборот.

Глава 5

Небольшой старинный особняк в самом центре Москвы внушал невольное уважение к его хозяевам. Свежевымытые тонированные окна, отражающие багровое закатное солнце, мощенный булыжником дворик, декоративные решетки чугунного литья, параболическая антенна, несколько роскошных иномарок у подъезда, неподалеку от которых застыло несколько молодых людей атлетического сложения в темно-зеленом камуфляже… На карнизах свежепобеленного фасада висело несколько не слишком приметных видеокамер наружного наблюдения. Блестящая латунная табличка у двери извещала, что тут находится охранное агентство, чем вполне объяснялось присутствие и камер наружного наблюдения, и охранников в камуфляже.

Внутреннее убранство особняка по богатству, солидности и комфорту конкурировало с внешним видом: удобная и стильная итальянская мебель, ковровые дорожки неярких, спокойных тонов, мягкость ворса, заставляющая вспомнить о лесном мхе, множество компьютеров, принтеров, серверов, сканеров, плоттеров и прочей хитрой оргтехники, позволяющей хранить, обрабатывать и размножать любую информацию.

В одном из кабинетов, склонившись над дорогим столом с несколькими телефонами и заваленным бумагами, сидел пожилой мужчина явно начальственного экстерьера: размеренные движения, уверенный взгляд и вальяжные жесты красноречиво свидетельствовали, что он привык только командовать; манера читать и военная выправка свидетельствовали о том, что хозяин кабинета немало лет жизни посвятил службе государству.

Так оно и было.

Хозяин этого кабинета, да и всего особняка, не любил, когда его называли по имени-отчеству: за время, отданное Лубянке, он слишком привык к своему оперативному псевдониму Координатор и даже теперь, уйдя в резерв, предпочитал именоваться именно так.

Чем старше становится человек, тем консервативней его взгляды и тем ограниченней он. Конечно же, приобретенный опыт несомненен, но, приобретая одно, всегда теряешь другое – а именно нетрадиционность подхода к жизни и широту взглядов.

Хозяин этого офиса понимал справедливость утверждения лучше многих других – наверное, еще с тех пор, когда был не припопсованным «новым русским», а генералом Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР. Жизненный опыт неизбежно приводит к консерватизму во взглядах. Но консерватизм приземляет, опускает вниз и, по законам физики и оптики, заслоняет новые горизонты, и это неизбежно.

Впрочем, Координатор был убежден: жаловаться на сужение жизненных горизонтов пока преждевременно. Право на подобное утверждение давали те самые изменения, которые произошли в его жизни за последнее время: охранная фирма, возглавляемая резервным генералом спецслужб, в действительности была чистой воды фикцией. На самом деле в старинном московском особняке находилась типичная лубянская структура, правда, очень хорошо законспирированная.

В последнее время в Москве многое изменилось. Удивительно, но изменения эти коснулись российских спецслужб, как, наверное, никого другого. В результате глобальной реорганизации и чистки аппарата, которой чекисты не знали со времен 1953—1956 годов, целые подразделения оказались вне «органов». Часть ушла к бизнесменам да банкирам, как, например, пламенный борец с советскими диссидентами заместитель председателя КГБ Филипп Бобков, возглавивший ныне службу безопасности межбанковской группы «Мост», часть – в криминальные структуры, часть завербовалась в «горячие точки»…

Охранная фирма, возглавляемая Координатором, собрала под свои знамена бывших комитетчиков и гэрэушников, опытных сыскарей из Московского угрозыска, аналитиков, специалистов спецсвязи, шифровальщиков…

Но не эти кадры, ценные сами по себе, стали козырной картой Координатора.

Секретное подразделение «С-4», созданное и законсервированное незадолго до его ухода в резерв, по-прежнему существовало, хотя теперь и было выведено из-под государственного контроля, что, впрочем, вполне естественно – вряд ли кто-нибудь утвердит финансирование откровенно антиконституционной структуры. Фирма добывала средства совершенно законно: охрана коммерсантов, поиск должников и выбивание долгов, сбор заказной конфиденциальной информации – промыслы, считавшиеся исключительно бандитскими, были узаконены официально. Денег хватало и на хлеб с маслом, и на поддержание той же «С-4», которая пока нигде не была засвечена. Впрочем, на родной Лубянке об истинном лице охранной фирмы и о наличии «С-4», структурно в нее вошедшей, естественно, помнили и не торопились списывать ее руководителя со счетов. Отношения с бывшими коллегами, притом самого высшего звена, складывались у хозяина офиса превосходно. Фирма резервного чекиста была удобна чекистам действующим – то, что невозможно было исполнить законными средствами, в случае чего можно было повесить на якобы частную охранную структуру…

Несколько дней назад, во время последней беседы ныне действующий руководитель спецслужб как бы между прочим напомнил руководителю бывшему тот, давешний разговор, не забыв ввернуть афоризмы, показавшиеся тогда Координатору наиболее убедительными – мол, цель оправдывает средства, из двух зол обычно выбирают меньшее, а деньги – и это главное! – не пахнут.

Координатор прекрасно понял намек: во всяком случае, идея физической ликвидации лидеров криминалитета в условиях разгула преступности нашла полное понимание. Да и не только эта идея.

После зондажа начальственного мнения экс-генерал понял – период теоретических разработок закончился, и меморандум, блестяще составленный им в начале девяностых, ждал практического осуществления; пора было переходить от слов к делу. Склонившись над столом, он листал личные дела потенциальных кандидатов на роли ликвидаторов.